Будь с нами!
Присоединяйся к нашему каналу в Телеграме, чтобы не пропустить эксклюзивный контент.
Выступление ансамбля казачьей песни "Криница" на фестивале казачьей культуры "Александровская крепость" в Краснодарском крае.
Виталий Тимкив/Sputnik«Берем шашку в правую руку и крепко держим. Сейчас покажу вам вам один прием», - говорит крепкий седовласый мужчина в льняной рубахе с народными узорами, ставя на стол бутылку с водой. Взмах - и легким движением руки острое лезвие перерубает пластиковое горлышко, оставляя бутылку неподвижной. Это зрелище собирает целую толпу восхищенных зрителей.
Анатолий Крамаренко - потомственный казак. В современной России больше не существует казачества в том виде, как оно было в России дореволюционной, но потомки тех казаков ощущают это как свою идентичность. «Я казасюра, я хорунжий, я офицер, я воин, - говорит он. - Мои деды и прадеды тоже были казаками». Хорунжий - это младший офицерский чин у казаков, который присваивает атаман (то есть предводитель) казачьего общества. В их обществе состоят люди с военным прошлым, многие из которых сегодня занимаются возрождением традиционных ремесел кубанских казаков.
Все потомственные казаки сегодня, разумеется, имеют какую-то профессию, которой они зарабатывают на жизнь. Анатолий, например, стал кузнецом. Более 40 лет он превращает куски металла в изящные розы, надежные подковы и казачьи сабли. Он обучает кузнечному ремеслу подростков в этнографическом комплексе «Атамань» (200 км от Краснодара), а сегодня делится умением на фестивале казачьей культуры, организованном фондом Олега Дерипаска «Вольное Дело», в Усть-Лабинске (около 50 км от Краснодара), также бывшей казачьей станице.
Гостям Анатолий предлагает не только почувствовать себя казаком, но и отведать свой фирменный кофе по-кузнечному, сваренный на настоящем горне и разлитый по чашкам на наковальне. Про себя кузнец говорит «казасюра», то есть «казак до мозга костей».
До революции 1917 года казаки были крупным военно-служилым сословием в России - их насчитывалось более 3 млн человек (2,5% от всего населения). Они произошли из различных «беглецов» от власти, которые стекались за свободной жизнью на края империи. Российское государство научилось использовать эту силу в своих интересах и предоставляло им значительные свободы в обмен на обязанность охранять российские границы от внешних угроз. Назывались по территориальному признаку: Кубанские (вдоль реки Кубань в Краснодарском крае), Донские (вдоль реки Дон, Ростовская область), Терские (вдоль реки Терек на Кавказе), Запорожские («за порогами» реки Днепр, современная Украина), Енисейские (по реке Енисей в Сибири). И хотя казаки состояли из совершенно разных народов и исповедовали разную веру (кроме православного большинства были и мусульмане, и буддисты), у них сложились свои традиции, своя культура, свой говор («балачка» от слова «балакать», то есть болтать), а потому социологи считают казачество этносословием, или субэтносом.
К приходу большевиков к власти они отнеслись по-разному. Многие высшие чины перешли на сторону Белого движения, но было много и тех, кто приняли идеи большевиков о социальном равенстве и пошли за ними.
Тем не менее, в ранние годы нового государства казаки, прежде всего зажиточные, подверглись репрессиям: у них отбирали имущество, семьи переселяли в другие районы - это называлось «расказачиванием» по аналогии с «раскулачиванием».
Из-за этого вплоть до распада СССР о своем казачьем происхождении было не принято говорить. Сегодня же казаками называют около 70 тысяч человек по данным переписи 2010 года: больше всего в Краснодарском крае, Волгоградской и Ростовской областях, при этом у многих коренных жителей были предки-казаки.
Большая часть современных казачьих движений занимается поддержанием правопорядка. Казачьи организации заключают контракты на охрану предприятий, привлекаются на общественные мероприятия, помогают патрулировать улицы и аэропорты полицейским. Другие общества сосредоточены на восстановлении казачьей культуры.
Казаки с малых лет обучались верховой езде, («без коня казак сирота», говорили в народе), джигитовке, обращению с холодным оружием, фланкировке.
Искусны были в пении и танцах.
Сегодня на Кубани у детей и взрослых есть возможность приобщиться к культуре предков и через традиционное рукоделие.
«Когда мы начинали обучать народным промыслам, буквально выпытывали у бабушек, как это все было, - рассказывает Татьяна Асанова, преподаватель школы традиционных ремесел Кубани. - Раньше это было даже зазорно, а потом появилось все фабричное, и свое казалось неинтересным, обыденным, этому не придавалось ценности».
У Татьяны академическое художественное образование, и раньше она преподавала в школе искусств, но как-то раз увидела репортаж из соседней Адыгеи о поделках из кукурузы и заинтересовалась этим народным искусством и занимается этим с 2007 года. «В итоге меня затянуло, - признается она. - Здесь есть своя мудрость, знания, которые обогащают внутренне».
Татьяна обучает подростков искусству плетения из кукурузных листьев - талашей (на «балачке» это слово обозначает «рубашку» от кукурузы). Особым спросом пользуются корзинки-шоперы: выдерживают килограммы покупок, служат десятки лет и полностью экологичны.
А из высушенных кукурузных кочанов получаются обрядовые куклы. «Моя мама тоже выросла в станице, тоже кубанская казачка, и я ее спрашивала, чем же они играли. И она говорила - кукол особо не было, могли и кочан завернуть в платок, - вспоминает Татьяна. - Когда дядька привез после войны им куклу с большими глазами, дети вообще испугались. А вот современные дети у меня часто спрашивают, можно ли эти куклам делать глазки». Пупсов из кукурузы дарили на свадьбу, чтобы у молодоженов было больше детей.
В школе обучают также традиционной вышивке и созданию народного костюма. У казаков, как мужчин, так и женщин, в костюмах и вышивке преобладают два цвета, красный (солнце) и черный (земля). Очень важной деталью был пояс, особенно узлы на его концах. «Завязывая узел, мы вкладываем в него свои мысли и желания, развязывать чужие узлы нельзя, - говорит Татьяна. - У нас известна история о женщине, которая на войну связала мужу пояс с тысячами узлов, “завязав” в него желание, чтобы он вернулся. И он потом рассказывал, что бывало, отвернется поправить пояс, а рядом пролетит пуля. А уже в конце войны они попали в плен и их повели на расстрел, и немец, увидев пояс, пощадил его одного».