Ошибка Сталина, которая сделала Турцию членом НАТО

Russia Beyond (Getty Images, Общественное достояние)
Жесткое дипломатические давление, оказанное Советским Союзом на Турцию, не принесло ему ничего хорошего. Это лишь ускорило вступление Анкары в НАТО.

В июне 1945 года Советский Союз находился на пике своего могущества: нацистская Германия была повержена, вся Восточная Европа прочно вошла в сферу влияния Москвы, а сильнейшая на тот момент в мире Красная Армия готовилась к нанесению решающего удара по Японии.

Советское руководство полагало, что в данных обстоятельствах самое время оказать дипломатическое давление на Турцию, к которой у него накопился ряд важных военно-политических и территориальных вопросов. Высокий авторитет и огромное влияние СССР, а также тот факт, что западные союзники остро нуждались в советской помощи в войне против японцев, убедили Сталина, что Москва добьется своего от Анкары быстро и легко. Дальнейшие события показали, что он жестоко ошибался.

Непростое соседство

Политика Турции на протяжении Второй мировой войны вызывала у руководства СССР крайне противоречивые чувства. С одной стороны, провозглашенный южным соседом нейтралитет и отказ Анкары пропускать вермахт через свою территорию всячески приветствовались Москвой. 

С другой стороны, в самые тяжелые моменты советско-германского противостояния турки держали на границе с СССР крупную группировку своих войск. Осенью 1941 года по приглашению фельдмаршала Герда фон Рундштедта оккупированные советские территории посетили генералы турецкой армии Али Фуад Эрден и Хусейн Хюсню Эмир Эркилет.

В Кремле полагали, что в случае разгрома Красной Армии и падения Москвы и Сталинграда, эти войска могла бы вторгнуться на советский Кавказ. «В середине 1942 года никто не мог поручиться за то, что она [Турция] не выступит на стороне Германии», — отмечал в мемуарах генерал Семен Штеменко. Для отражения возможного нападения приходилось выделять силы, остро необходимые на других участках.

Генералы турецкой армии Али Фуад Эрден и Хусейн Хюсню Эмир Эркилет на оккупированных территориях СССР в 1941 году.

Кроме того, в СССР были уверены, что Анкара неоднократно нарушала конвенцию Монтре 1936 года о статусе проливов Босфор и Дарданеллы, закрывая глаза на проход в Черное море вспомогательных военных кораблей Кригсмарине, выдававших себя за торговые суда. Вопрос о турецком суверенитете над проливами беспокоил Сталина еще до войны, в 1945 году же у него появилась возможность к нему вернуться.

Советский натиск

Москва активно готовилась к дипломатическому конфликту с Турцией и присоединение последней 23 февраля 1945 года к антигитлеровской коалиции нисколько не изменили ее намерений. В марте того же года СССР денонсировал советско-турецкий договор о дружбе и нейтралитете от 1925 года, а 7 июня к Народному комиссару (министру) иностранных дел Вячеславу Молотову был вызван турецкий посол в СССР Селим Сарпер.

Советские пограничники на границе с Турцией в 1940 году.

До сведения турецкой стороны было доведено, что, поскольку Анкара оказалась не в состоянии осуществлять надлежащий контроль над проливами, ей предлагается отныне осуществлять его совместно с Советским Союзом, которому в Босфоре и Дарданеллах надлежит предоставить несколько военно-морских баз. 

Кроме того, СССР настаивал на пересмотре Московского договора 1921 года, по которому большевики передали туркам часть территорий, ранее входивших в состав Российской империи: обширные области с городами Карс, Ардаган и Артвин. Поскольку правительства Ленина и Кемаля Ататюрка поддерживали дружественные отношения и совместно противостояли Антанте, такая уступка в то время расценивалась в Москве как важный шаг в выстраивании долголетнего прочного союза.

В конце 1940-х гг. та ситуация стала преподноситься в СССР совсем по-другому: в прессе говорили о вероломстве турок, воспользовавшихся слабостью Советской России и советских кавказских республик, о «насильственном отторжении» у малых народов их исконных земель, о необходимости воссоединения советских армян и грузин с их братьями по ту сторону границы. «Нет никаких разумных доводов против возвращения этих территорий их законным владельцам — армянским и грузинским народам», — утверждалось в аналитической справке Народного комиссариата иностранных дел, подготовленного для руководства страны в августе 1945 года.   

Противодействие

Турецкие пограничники на границе с СССР.

Давление Москвы вызвало в Турции бурный рост антисоветских настроений. В турецком обществе Сталина называли наследником русских царей, которые на протяжении столетий стремились овладеть черноморскими проливами. «Руководители красного порядка — это те же самые Романовы», — заявляли депутаты меджлиса. 

Вопрос о возвращении «законно принадлежащих Советскому Союзу территорий» и о пересмотре статуса Босфора и Дарданелл СССР поднимал и в переговорах с западными державами. «Конвенция в Монтре целиком направлена против России... Турции предоставлено право закрывать проливы для нашего судоходства не только в том случае, если идет война, но и в том случае, когда Турции покажется, что существует угроза войны, причем вопрос о том, когда эта угроза возникнет, решает сама Турция…» — заявил Сталин на Потсдамской конференции в июле 1945 года: «Выходит, что небольшое государство, поддерживаемое Англией, держит за горло большое государство и не дает ему прохода... Стоит вопрос о том, чтобы нашим кораблям была дана возможность свободного прохода из Черного моря и обратно. Но так как Турция слаба... то мы должны иметь какую-то гарантию, что эта свобода прохода будет обеспечена». 

Согласившись на словах с необходимостью корректировки соглашения о проливах, британский премьер-министр Уинстон Черчилль и президент США Гарри Трумэн дипломатично отвергли, тем не менее, все принципиальные притязания СССР на базы и на турецкие территории. Однако как показали дальнейшие события, не подверглась пересмотру и конвенция Монтре.

Сталин, Трумэн и Черчилль на Потсдамской конференции в июле 1945 года.

После разгрома японцев и окончания Второй мировой войны отношения между бывшими союзниками стали стремительно ухудшаться. Турецкий вопрос при этом сыграл роль одного из катализаторов зарождающейся Холодной войны. О нем, в частности, Черчилль упомянул в своей знаменитой Фултонской речи 5 марта 1946 года, фактически ознаменовавшей начало великого противостояния.

Дипломатический нажим на Анкару не принес Советскому Союзу никаких дивидендов. В то же время он способствовал молниеносному сближению Турции с США и Великобританией. Уже в 1952 году она присоединилась к Североатлантическому Альянсу.

После смерти Сталина в 1953 году СССР «во имя сохранения добрососедских отношений и укрепления мира и безопасности» окончательно отказался от своих требований к Турции. Много позже один из главных участников тех событий Вячеслав Молотов назвал их «несвоевременным, неосуществимым делом». «Сталина я считаю замечательным политиком, но у него тоже были свои ошибки», — отметил бывший нарком.   

Американские танки в Турции в 1952 году.

Более эмоционально высказался в 1957 году новый глава государства Никита Хрущев: «Разбили немцев. Голова пошла кругом. Турки, товарищи, друзья. Нет, давайте напишем ноту, и сразу Дарданеллы отдадут. Таких дураков нет. Дарданеллы — не Турция, там сидит узел государств. Нет, взяли ноту специальную написали, что мы расторгаем договор о дружбе и плюнули в морду туркам... Это глупо. Однако мы потеряли дружескую Турцию и теперь имеем американские базы на юге, которые держат под обстрелом наш юг...»

А вот еще

Наш сайт использует куки. Нажмите сюда , чтобы узнать больше об этом.

Согласен