Будь с нами!
Присоединяйся к нашему каналу в Телеграме, чтобы не пропустить эксклюзивный контент.
«Полнолуние, светлая, морозная ночь... На мое предложение завязать глаза Колчак отвечает отказом. Взвод построен, винтовки наперевес… Я даю команду: — Взвод, по врагам революции — пли!» — так руководивший расстрельной командой Иван Бурсак вспоминал казнь одного из главных врагов советской власти, Верховного правителя России адмирала Александра Васильевича Колчака.
Адмирал Колчак и английские офицеры на учениях Восточного фронта Русской армии.
Государственный музей политической истории РоссииЛидер Белого движения мог легко избежать этой горькой участи, если бы не французский генерал Морис Жанен.
Ученый-океанограф, полярный исследователь и флотоводец Александр Колчак всю свою жизнь был далек от политики, однако после социалистической революции 1917 года оказался во главе Белого движения в Сибири. 18 ноября 1918 года адмирал занял должность Верховного правителя России, и в скором времени его власть признали белые генералы на юге, севере и северо-западе страны.
Державы Антанты, однако, не спешили с признанием высокого статуса адмирала, но оказывали ему, как и другим антисоветским силам, военную помощь. Представителем союзников при так называемом Российском правительстве Колчака был Морис Жанен.
Генерал Морис Жанен и офицеры французской миссии в Сибири.
Общественное достояниеОтношения между Верховным правителем и французским генералом не заладились с самого начала. Колчак выступил против того, чтобы Жанен стал командующим над всеми антибольшевистскими силами на востоке России, включая как белые армии, так и войска интервентов. Адмирал открыто проигнорировал тот факт, что это назначение одобрили руководители Антанты.
В руках француза, тем не менее, сосредоточилось командование над всеми иностранными войсками в Сибири, главной ударной силой среди которых был Чехословацкий корпус (легион). Сформированный царским правительством еще в ходе Первой мировой войны из пленных чехов и словаков, он должен был сражаться против Германии и Австро-Венгрии. После крушения самодержавия корпус перешел под командование французского генерального штаба, планировавшего вывести его из страны и отправить воевать на Западный фронт. Однако в условиях начавшейся Гражданской войны было решено оставить десятки тысяч легионеров в Сибири и на Дальнем Востоке, где они стали эффективным оружием в борьбе против советской власти. В судьбе Александра Васильевича чехи и словаки сыграли свою роковую роль.
Вступление чехословацких войск в Иркутск, 1918 год.
Э. К. Гетке«Адмирал одержим манией величия и наивным лукавством умопомешанного», — характеризовал Жанен Колчака в своем дневнике. «Благодарение Богу, что у союзников хватило предусмотрительности не признать сибирское правительство в качестве правительства России...» — также утверждал он.
В свою очередь, генерал Константин Сахаров из штаба Верховного правителя так описывал французского военачальника: «Жанен был неискренним и слабохарактерным. Он давал туманные инструкции и с самого начала вел двойную игру. Внешне он вел себя очень подобострастно по отношению к Колчаку, заверяя его в своей симпатии и преданности, сочувствии к русской армии, в проявлении доброй воли и снисходительности. Но за спиной он одобрял все темные дела чехов, и не без оснований, мы думали даже, что иногда он подстрекал их против нас».
Чехословацкий бронепоезд «Орлик» в Уфе, 1918 г.
Общественное достояниеК концу 1919 года Белое движение на востоке России оказалось на грани гибели. Разгромив силы Колчака, Красная Армия стремительно продвигалась вглубь Сибири и 15 ноября даже смогла взять столицу Белой России — город Омск.
Для белых начался тяжелый Великий Сибирский Ледяной поход, в ходе которого им предстояло преодолеть несколько тысяч километров на восток, испытывая постоянное давление красных войск, местных партизан, а также всю суровость сибирской зимы.
Критическую ситуацию усугубляло поведение чехословацких частей. Легионеры контролировали Транссибирскую магистраль и в первую очередь пропускали по ней свои эшелоны с «военными трофеями» (по сути — награбленным), силой задерживая поезда с беженцами, а порой в открытую реквизируя у них паровозы, топливо и имущество. Гневные послания Колчака Жанену и непосредственному командиру чехов и словаков Яну Сыровому не сильно улучшили положение дел.
Подразделение белой армии Колчака.
Общественное достояниеВерховный правитель вскоре сам осознал, что истинным хозяином ситуации стал Жанен с его легионерами. Оторвавшись от основной армии, несколько поездов адмирала с ним самим, его свитой, конвоем и золотым запасом, направлялись в новую столицу Иркутск. Однако 27 декабря они были остановлены легионерами на станции Нижнеудинск в 500 км от города «до дальнейших распоряжений».
Как вскоре выяснилось, в Иркутске вспыхнуло восстание против власти Верховного правителя, организованное так называемым Политцентром, объединявшим представителей партий эсеров и меньшевиков. Поскольку мятежники не рассматривали интервентов в качестве противников, Жанен обратился к Колчаку с предложением отдать эшелон с золотом под охрану союзников для транспортировки его во Владивосток. «Я вам не верю. Золото скорее оставлю большевикам, чем передам союзникам», — заявил на это Колчак. Эти слова, а также его заявления, что он не допустит вывоза чехами и словаками материальных ценностей за рубеж, во многом и определили печальную судьбу Александра Васильевича.
Две недели блокированный чехословацкими войсками адмирал был вынужден бессильно прозябать в Нижнеудинске, теряя драгоценное время. Даже его полутысячный конвой мог подавить восстание на раннем этапе, предоставь ему союзники эту возможность. Однако Жанен выжидал, вступив в переговоры с повстанцами.
В итоге Политцентр взял Иркутск под свой контроль, а сопровождающий Колчака конвой полностью разбежался. С Верховным правителем осталась лишь горстка людей, наиболее значимым среди которых был председатель Совета министров Виктор Пепеляев.
Державшие с Александром Васильевичем связь министры его правительства вынуждали его отречься от своего титула в пользу командующего белыми силами на юге страны Антона Деникина. Колчак был готов пойти на этот шаг, но не раньше, чем он проедет через Иркутск, минует Байкал и окажется в Верхнеудинске (Улан-Удэ).
Жанен получил предписания от своего руководства доставить адмирала туда, куда он захочет, и 10 января он наконец-то предоставил ему вагон, расцвеченный английским, французским, американским, японским и чехословацким флагами. Они символизировали, что Колчак, следуя через Иркутск, будет находиться под защитой этих государств. Тем не менее, садясь в вагон, подавленный Александр Васильевич заявил: «Продадут меня эти союзнички...»
Политцентр настойчиво требовал у Жанена выдать ему Колчака и Пепеляева, а также передать золотой запас. В случае отказа новая власть грозила не пропустить чехословацкие эшелоны на восток, что могло стать для корпуса катастрофой, так как с каждым днем Красная Армия подходила все ближе. Бросать приобретенное добро легионеры, однако, не планировали.
В конечном счете, Морис Жанен принял решение выдать ставшего бесполезным для Антанты Верховного правителя, благополучно забыв о предоставленных ему гарантиях безопасности. Александр Колчак был арестован 15 января на вокзале в Иркутске. «Мы психологически не можем принять на себя ответственность за безопасность следования адмирала… После того, как я предлагал ему передать золотой запас под мою личную ответственность и он отказал мне в доверии, я ничего уже не могу сделать», — заявил французский генерал.
Жанен и представители союзников спокойно покинули город, а легионерам, все-таки прихватившим с собой часть золотого запаса, был дан зеленый свет для следования в сторону тихоокеанских портов.
Вскоре к Иркутску подошла Красная Армия, и 25 января 1920 года власть в городе бескровно перешла к большевикам. В начале февраля белогвардейские части под командованием генерала Сергея Войцеховского предприняли попытку силой освободить адмирала.
В сложившихся условиях советское руководство не хотело рисковать, и Александр Колчак вместе с Виктором Пепеляевым были спешно расстреляны 7 февраля близ устья реки Ушаковки, после чего их тела скинули в прорубь. Узнав о их гибели Войцеховский отступил от Иркутска.
Генерал Жанен.
Общественное достояние«Изменническое поведение ген. Жанена и других представителей союзных держав при совершении этого позорного акта вызывало глубочайшее возмущение и бессильную злобу», — комментировал произошедшие события министр продовольствия в правительстве Колчака Иван Серебренников.
Другой деятель Белого движения Лев Кроль отмечал: «Выдать при таких условиях человека было актом высшего позора, к которому с презрением отнеслись даже те, кому выдали адмирала».
Несмотря на то, что в западной прессе раздавались отдельные возгласы возмущения действиями генерала, руководство Антанты оценило их как вполне адекватные в сложившихся обстоятельствах. Сам Жанен обвинения, что союзники предали Сибирь, чехи погубили армию и что лично он отдал адмирала большевикам, называл «сказками» тех, кто «никогда не пожелал представить себе реальное положение дел в его истинном свете».
Среди представителей Белого движения и русской эмиграции Морис Жанен стал широко известен как «генерал без чести». Согласно легенде, на одной из станций по пути во Владивосток к нему подошел русский офицер и, бросив к ногам несколько монет, произнес: «Вот ваши тридцать сребреников».