Будь с нами!
Присоединяйся к нашему каналу в Телеграме, чтобы не пропустить эксклюзивный контент.
Еще до начала операции «Барбаросса» участь политических работников Красной Армии (военных комиссаров и политруков, а также в определенные периоды — замполитов) была предрешена. В соответствии с «Директивами об обращении с политическими комиссарами», изданными Верховным командованием вермахта 6 июня 1941 года, они должны были быть ликвидированы в первую очередь.
Гиммлер инспектирует лагерь для военнопленных, около 1941—1942 гг.
Общественное достояние«В борьбе с большевизмом на соблюдение врагом принципов гуманности или международного права рассчитывать нельзя!», — утверждалось в «Директивах»: «Политические комиссары — инициаторы варварских азиатских методов ведения войны. Поэтому против них следует немедленно и без всяких задержек действовать со всей беспощадностью… Комиссары в качестве солдат не признаются; никакая международно-правовая защита к ним не применяется».
Голливуд часто показывает комиссаров как безжалостных уродливых и трусливых сталинских псов, которые гонят солдат на вражеские пулеметы, прячась за их спинами. В действительности же политические работники в подразделениях Красной Армии нередко были одними из самых стойких и храбрых бойцов. Они отвечали за моральное состояние и боевую подготовку личного состава и часто первыми поднимались в атаку, увлекая за собой остальных. Именно поэтому для немцев они были опасным и сильным противником.
Советские военнопленные, 1941 год.
Общественное достояниеПри взятии в плен политработники отделялись от других солдат и после допроса (если в нем была необходимость) расстреливались. Если им каким-то образом удавалось попасть в лагерь для военнопленных, проверки проходили и там. «Среди военнопленных находились отдельные подлецы и негодяи, которые за окурок, тарелку брюквенного супа, кусочек хлеба, выдавали политруков, комиссаров и евреев; без таких предателей Гестапо никогда бы не удалось их выявить в лагере», — вспоминал прошедший десять концлагерей Михаил Темкин.
«Что меня больше всего поражало в политруках и членах компартии, так это присущее им достоинство и несомненные признаки образованности», — писал в своих мемуарах «Сквозь ад за Гитлера» немецкий военнослужащий Генрих Метельман: «Никогда, или почти никогда, я не видел их в состоянии отчаяния, они никогда не рыдали и ни на что не жаловались. И никогда ни о чем не просили. Когда подходил час казни, а казни происходили постоянно, они шли на эшафот с высоко поднятой головой».
Солдаты-евреи стали первыми жертвами Холокоста на территории СССР. Их начали расстреливать уже 22 июня, за несколько дней до первых акций по уничтожению гражданского еврейского населения.
Прекрасно осознавая, что их ждет в плену, они часто заканчивали жизнь самоубийством. Так, в середине июля 1941 года 375-й радиодивизион был окружен немцами. «Ничего не оставалось, как сдаваться в плен» — вспоминал Игорь Мелько: «Тогда Яша (Липорт) сказал: ”Мне к ним нельзя”. Встал в полный рост, рывком сбросил пилотку, взошел на мост и пошел навстречу пулеметным очередям».
Немецкие солдаты и евреи оккупированной территории перед массовой казнью во время Великой Отечественной войны.
ТАССКак и политработников, выявленных евреев отделяли от массы других солдат и тут же ликвидировали. В стационарных и транзитных лагерях для военнопленных селекцией «расово неполноценных элементов» занимались особые команды полиции безопасности и СД. Определяли их в ходе медицинской проверки, многих выдавали свои же сослуживцы.
Иногда евреев находили, «руководствуясь единственно своей властью и интуицией», — утверждает чудом выживший в лагере Наум Фишман. «Офицер и сопровождающий его фельдфебель медленно шли вдоль строя, останавливаясь, внимательно вглядываясь в лица стоящих в строю. Офицер поднимал хлыст, упирал в грудь очередного военнопленного и говорил: “Ты”». Обнаруженных таким способом «евреев» незамедлительно казнили.
«Выявленных среди пленных евреев ждала лютая смерть», — говорит узник лагеря «Пески» около Пскова Афроим Фрайман: «Могли окунуть в холодную воду, а потом поставить голым на весь день на мороз, пока насмерть не замерзнешь, в другой раз выданного предателем-полицаем еврея-красноармейца привязали веревкой к машине и так на машине кругами таскали его по земле, а немцы смотрели на его муки и смеялись. Самой быстрой смертью для военнопленного-еврея в этом лагере была одна — если на него охранники натравливали собак, которые моментально загрызали жертву насмерть».
По разным оценкам, до 85 тысяч советских солдат еврейской национальности оказалось в немецком плену. Выжить и вернуться домой из них удалось лишь нескольким сотням.
Советские военнопленные в лагере Маутхаузен.
BundesarchivО том, что с советскими партизанами так или иначе предстоит иметь дело немцы понимали еще до войны с СССР. 13 мая 1941 года главным командованием вермахта был издан указ «О применении военной подсудности в районе "Барбаросса“ и об особых мерах войск», в котором было четко указано: «Партизаны должны беспощадно уничтожаться войсками в бою и при преследовании». Для контрпартизанской борьбы были созданы девять охранных дивизий.
Однако масштабы партизанской борьбы в Советском Союзе поразили и обескуражили немцев. От мелких диверсий и нападений на небольшие гарнизоны «народные мстители» стремительно перешли к созданию многочисленных отрядов, способных освобождать в тылу врага огромные территории (так называемые партизанские края) и даже сражаться против регулярных частей вермахта на равных.
Ожесточение и ненависть к «бессовестным жестоким убийцам» среди немцев достигла предела. Если у политработников и евреев еще оставались шансы выжить, попав в лагерь, то приравненных нацистами к уголовникам схваченных партизан неминуемо ждал расстрел. Следует сказать, что последние нередко платили немцам той же монетой.
Еще более популярным способом казни «лесных бандитов» было публичное повешение. Такая позорная смерть, по мнению нацистов, должна была напугать и предостеречь жителей оккупированных территорий от помощи партизанскому движению, за которую они могли занять соседнее место на виселице. «На Московской улице, где сейчас находится Дом быта, в то время был Суражский базар», — говорит жительница Минска Валентина Поляк: «Немцы приводили нас туда из школы и заставляли смотреть на то, как вешают партизан. Эта страшная картина стоит перед моими глазами по сей день. Мне тогда было 12 лет».
Казнь диверсантки Зои Космодемьянской.
Global Look Press«Любого попавшего в плен партизана немцы и полицаи убивали, забивали насмерть», — вспоминал «народный мститель» Григорий Исерс: «У нас один партизан смог убежать из плена, так ему в отряде не доверяли, и оружия не возвращали, следили за каждым его шагом, поскольку сам факт, что он, побывав в лапах у немцев, остался жив, казался нам невероятным».