Будь с нами!
Присоединяйся к нашему каналу в Телеграме, чтобы не пропустить эксклюзивный контент.
Петр Нестеров.
Общественное достояниеНа начало Первой мировой войны Российская империя обладала самым многочисленным в мире военно-воздушным флотом: 264 аэроплана и 14 дирижаблей. Именно в России спроектировали первый в истории серийный многомоторный бомбардировщик «Илья Муромец», а на его основе создали не имеющий аналогов гидроплан для Российского Императорского флота. В декабре 1914 года Николаем II была учреждена первая в истории авиации бомбардировочная эскадрилья.
Самолет «Илья Муромец».
Общественное достояниеНесмотря на это Российскому Императорскому военно-воздушному флоту не было суждено занять лидирующее положение среди мировых воздушных флотов. И главной причиной этого стало его слабое техническое оснащение.
Авиаконструктор Игорь Сикорский (крайний справа) и генерал-лейтенант Н. В. Каульбарс (в центре) на борту первого многомоторного самолета «Русский витязь».
Центральный государственный архив кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга/russiainphoto.ruАвиационный парк России, состоявший на август 1914 года в основном из французских монопланов «Ньюпор», был порядочно изношен. Как следствие, большинство потерь в начале конфликта (иногда до 90%) приходилось не на воздушные бои, а на аварии из-за технических неисправностей.
Ремонт самолета «Ньюпор».
Государственный архив кинофотодокументов, г. Красногорск/russiainphoto.ruПроизводство авиационных двигателей в Российской империи практически полностью отсутствовало. Небольшое количество давало лишь отделение французского завода «Гном-Рон» (Gnome et Rhône), а основную массу моторов закупали за границей. Такая стратегия привела к острому дефициту, когда в 1916 году союзники резко сократили поставки моторов, поскольку сами испытывали в них потребность после больших потерь самолетов в битве на Сомме.
П. Н. Нестеров и его механик Г. М. Нелидов у самолёта «Ньюпор».
Научно-мемориальный музей профессора Н. Е. Жуковского/russiainphoto.ruНе менее серьезной проблемой была и слабая подготовка летного состава. Обучение шло медленно, и пилотов уже в самый разгар войны часто приходилось отправлять во Францию для прохождения стажировок. Как отметил некий офицер Цветков: «...лишь немногие, более любознательные учлеты-офицеры (учащиеся летной школы) по собственной инициативе изучали устройство и работу мотора, его ремонт и регулировку, наблюдая за работой мотористов. Большинство же офицеров считали, что эти занятия им не нужны». Кроме того, Россия оказалась единственной из воюющих стран, не имевшей плана мобилизации гражданских летчиков.
Летчики 20-го корпусного отряда.
МАММ/МДФ/russiainphoto.ruПо количеству одержанных побед лучшие русские пилоты сильно отставали от «Красного Барона» Манфреда фон Рихтгофена и других немецких и британских асов. Однако в проявлении героизма они могли дать своим западным коллегам большую фору. Так, именно русские пилоты Петр Нестеров и Александр Казаков стали первыми в истории авиации, кто совершил таран в воздушном бою.
Воздушный бой.
МАММ/МДФ/russiainphoto.ruЧасто русское командование не понимало, как эффективно использовать свои военно-воздушные силы, а порой сильно недооценивало их роль. Отчасти именно пренебрежение командующего 2-й армией генерала Александра Самсонова данными воздушной разведки о передвижениях 17-го корпуса Августа фон Макензена привело к катастрофическому поражению русских войск в битве при Танненберге в конце августа 1914 года.
Перед самой войной изобретатель Глеб Котельников представил на суд общественности первый в мире парашют. Однако шеф Императорского военно-воздушного флота великий князь Александр Михайлович, в целом немало сделавший для развития российской авиации, в этот раз потенциала в этом важнейшем изобретении не увидел: «Парашюты в авиации – вообще вещь вредная, так как летчики при малейшей опасности, грозящей им со стороны неприятеля, будут спасаться на парашютах, предоставляя самолеты гибели. Машины дороже людей. Мы ввозим машины из-за границы, поэтому их следует беречь. А люди найдутся, не те, так другие!» Парашюты получили широкое распространение за рубежом, но не в России. Снабжать ими русских летчиков стали в спешном порядке только тогда, когда война шла уже полным ходом.
Однако были и позитивные примеры в отношении к военно-воздушным силам. 31 августа 1914 г. командующий 8-й армией генерал Алексей Брусилов обращался к верховному командованию: «Настоящее время лишился совершенно воздушных аппаратов, столь драгоценных для разведок, что ставит управление войсками в крайне трудное положение. ...Покорно прошу Ваше императорское высочество оказать армии величайшую помощь "Фарманами" и "Ньюпорами". Деятельность летчиков в разведке незаменима». В 1916 году, уже будучи командующим Юго-Западным фронтом, Брусилов будет массово применять авиацию в ходе одной из крупнейших операций всей войны, известной как Луцкий или Брусиловский прорыв. Не пренебрегали использованием самолетов в ходе Эрзерумского наступления против турок (начало 1916 года), поиске вражеских подводных лодок на Черном море и бомбежках крепости Перемышль, на которую русская авиация скинула более 200 бомб.
Самолет «Ньюпор» ведет корректировку огня русской батареи.
Государственный центральный музей современной истории России/russiainphoto.ruНа момент, когда Февральская революция 1917 года уничтожила Российскую империю, в военно-воздушных силах страны числилось 1039 самолетов, из которых только 590 были в действующей армии. За четыре года войны ситуация практически не изменилась: значительную часть авиационного парка составляли устаревшие модели в неудовлетворительном техническом состоянии, больше половины из которых терялось не в воздушных боях и из-за огня вражеских зениток, а из-за технических неисправностей. Как и прежде, ставку приходилось делать не на самолет, а на трудолюбие, упорство и героизм русских летчиков.
