По мнению жителей Дагестана, их главная проблема в том, что к ним боятся ехать. Послушаешь сводку новостей и кажется, что ничего хорошего в горной республике не найдешь, а вот неприятности – наверняка. Однако сами дагестанцы думают о себе совсем иначе. «Мы всегда хотим доказать всему миру, что мы самые лучшие», – говорят они. Этой фразой можно было бы объяснить всю многовековую историю Дагестана. Если принять во внимание, что в Дагестане находятся самый глубокий каньон в мире, одно из древнейших городищ на Земле, не говоря уже об уникальной природе и зашкаливающем гостеприимстве, то становится понятно, что туда надо съездить хотя бы из чистого любопытства.
Нет такой нации
На самом деле, дагестанцев как этноса не существует. На территории северо-восточного склона Кавказа и юго-западной Прикаспийской низменности проживает более 40 народностей, из них коренных – 14. Всего - три миллиона человек. А дагестанцами называют совокупность этих народов. Больше всего среди них аварцев, на втором месте даргинцы, затем идут кумыки, лезгины, русские, лакцы…
Global Look Press
Когда-то через Дагестан проходил Великий шелковый путь. В разные моменты территория отходила Турции и Ирану, на нее покушались монголы, покорившие Китай, Древнюю Русь, Индию и Среднюю Азию. дагестанцы боролись за независимость так отчаянно, что иногда давали отпор даже самым кровожадным захватчикам. Однажды им ненадолго даже удалось основать независимый Дербентский эмират.
Global Look Press
«Мы все пришлые [кочевники] на Кавказе. Но на уровне быта ревность в связи с титулом самой коренной нации у нас была во все времена», – рассказывает Муслим Алимирзаев, дагестанец и основатель проекта «Неизвестный Кавказ». В горах идет непрерывная война за пастбища, в каждом селе – свой язык, легенды и национальные особенности. Среди дагестанцев считается, что «делать деньги» умеют даргинцы, а вот аварцы больше любят отдыхать и радоваться жизни. «Но нас всегда объединяла религия [95% исповедует ислам], либо общий враг». Однажды Дагестан пытался захватить сам Тамерлан, но встретил ополчение из княжеств под предводительством местной Жанны Дарк, горянки Парту-Патима, и ретировался.
Спроси, кто я
Первое, на что натыкается взгляд приезжего, едва он покинет здание махачкалинского аэропорта, это триумфальная арка в честь 200-летия присоединения Дагестана к России. В состав Российской империи Дагестан попал в 1722 году, после вторжения Петра І. Дербент был ключевым пунктом для обладания Каспием и стал кульминацией первого Персидского похода императора. Правда, русский гарнизон простоял здесь всего 13 лет, и был передан Ирану в качестве союзнического жеста. Окончательное возвращение Дагестана случилось только в начале ХІХ века после русско-персидской войны.
«Когда я выезжаю за границу и меня спрашивают, кто я, я всегда отвечаю: прежде всего, я россиянин. Во-вторых, я – дагестанец. И уже в третьих я - аварец. Я россиянин по общности нации. Так сегодня В считает большинство дагестанцев», – говорит Муслим.
Добровольно не пришли и добровольно не уйдем
В Дагестане считают, что именно отсюда начинается Россия. Они – самая южная ее точка и самый дотационный регион из всех в 2017 году (более 52 млрд руб). На долю негородского населения приходится 55% жителей, хотя непосредственно в горах живет не так много: молодые приезжают на равнину, чтобы учиться, и не хотят возвращаться. Работать чабаном (пастухом) не престижно, но именно этим традиционно занимаются на горных плато.
Джанет Вишницки / Global Look Press
Престижно пойти в спорт и (желательно) стать олимпийским призером. Борцы – своеобразный традиционный «продукт» на экспорт.
Негородское население чаще концентрируется в селах на равнине. Некоторые из них хорошо зарабатывают этническими ремеслами. Кубачи, например, производит уникальные ювелирные изделия, в селе Рахата – единственное в стране производство бурки.
Сергей Узаков /
Столица Махачкала состоит из контрастов. Сетевой международный бизнес соседствует с ремесленниками и бутиками исламской одежды “Girl in Hidjab” с бойким слоганом «Просто покройся!». «Не так давно исламские бутики были в тренде и приносили хорошую прибыль. Женщинам показали, что в исламе тоже может быть своя мода. Instagram пестрил фотографиями «смотрите, что мой муж может мне купить»», – вспоминает Муслим.
Reuters
Сейчас Муслим живет в Пятигорске, и его, как и всех остальных, пугают сводки новостей об очередной АТО в республике. Это совсем не вяжется с тем, что видишь, когда приезжаешь в Махачкалу: спокойный и размеренный город, гипнотическая природа.
«Здесь всегда ломаются стереотипы», – считает Муслим. Дагестанцам нравится наблюдать как приезжие видят совсем не то, что ожидали. Они в эти моменты действительно чувствуют себя лучшим народом на Земле. Но спроси дагестанца, с Россией ли они или сами по себе, и в ответ, скорее всего, услышишь уклончивое: «Мы добровольно в Россию не входили и добровольно из нее не уйдем» (цитата слов народного поэта Расула Гамзатова). И это тоже будет очень по-дагестански, и очень честно.
Reuters