Как первый серфер СССР осваивал «капиталистический» вид спорта

Николай Попов на любимом серф-споте недалеко от Вашингтона. Indian River Inlet, Maryland, 1972-1974 гг.

Николай Попов на любимом серф-споте недалеко от Вашингтона. Indian River Inlet, Maryland, 1972-1974 гг.

Личный архив
Сейчас ему почти 80, и две доски лежат в шкафу на даче. Но он живо помнит то чувство, когда впервые встал на самодельный серф более полувека назад.

Август, 1966 год. После трех дней ожидания прибой наконец приходит на песчаный пляж крымского мыса Тарханкут. На рассвете Николай Попов с друзьями начинают испытание доски для серфинга, сделанной по описанию из американских и австралийских журналов.

«Услышав шум прибоя рано утром, мы выбежали на берег. Волны были не как настоящий океанский прибой, а очень рваные, нерегулярные и с пеной. С непривычки преодолеть эту полосу кипящей воды было очень сложно она отбрасывала на берег, переворачивала»,  вспоминает Николай.

Николай Попов. 2015 г.

«Когда мне удалось прорваться и выйти на подходящие валы, почувствовать управление доской и в первый раз, еще не встать, но по крайней мере подхватить движение, когда волна тебя приподнимает это было ни с чем несравнимо! Кажется, что волна тебя сейчас выкинет, но вдруг ты чувствуешь, что огибаешь ее вместе с доской, она из-под тебя уходит и ты едешь. Ты как бы сливаешься с волной и ее энергия передается тебе. Прошло шесть десятилетий, но я все помню это. Вероятно, это было первое в СССР приобщение в серфингу».

Мыс Тарханкут, 1966 г. Доска испытана.

Джек Лондон и самодельная доска

Интерес к этому экзотическому спорту возник у Николая, капитана команды МГУ по горным лыжам, еще раньше в 1961 году, когда ему подарили книгу Джека Лондона «Путешествие на „Снарке“». В ней Лондон описал, как побывал с друзьями на Гавайях и полинезийских островах, где впервые увидел, как люди катаются на прибое на доске.

«Это произвело на меня неизгладимое впечатление, и я решил, что обязательно приобщусь к серфингу. Было понятно, что для этого нужно попасть куда-то в дальние южные страны»,  рассказывает Николай. Однако в СССР мало кому удавалось посетить Австралию, Новую Зеландию или США, где развивался серфинг, - такая возможность была разве что у дипломатов или у корреспондентов советского информационного Агентства печати «Новости» (АПН). И тут Николаю представился случай самому поступить на работу в АПН редактором международного журнала «Soviet Life». «Я опросил, наверно, 100 моих коллег и выяснилось, что, хотя некоторые и слышали о серфинге, никто не пробовал. В те далекие времена советским людям не особенно рекомендовали заниматься всякой экзотикой в командировках. И так я понял, что судьба выдала мне миссию стать первым советским серфером».

Николай. Мыс Тарханкут, 1966 г.

«Тогда мне пришла в голову мысль сделать доску самому по старым американским журналам. Поскольку я учился на географическом факультете МГУ, у меня были друзья-океанологи и их я пытал на предмет подходящих мест для серфинга внутри страны».

В итоге друзья пришли к выводу, что подходящие прибойные волны образуются в районе Евпатории и на каспийском побережье рядом с Махачкалой. Было решено устроить экспедицию в Крым и сделать доску из пенопласта. «Мы приехали на машине, сняли домик на берегу и начали с приятелем делать доску», вспоминает Попов. «За три дня вырезали подходящие плиты, склеили их эпоксидной смолой, обклеили стеклопластиком и сделали киль все, как было написано в журналах. Доска, конечно, оказалась не очень долговечной, но прослужила почти месяц, сломавшись на крутой волне».

Начало работы над доской. Мыс Тарханкут, 1966 г.
Самый важный этап - распил. Мыс Тарханкут, 1966 г.
Друзья Николая (Владимир Прозоровский и подруги Надя и Нина) в ожидании прибоя. Мыс Тарханкут, 1966 г.

Из США в СССР

В следующий раз удача улыбнулась Николаю и его увлечению серфингом, когда в 1970 году его послали в США освещать выставку «СССР: страна и люди в художественной фотографии». Она длилась целый год и перемещалась по разным городам, включая Сан-Франциско и Лос-Анджелес, где Николай быстро познакомился с местными серферами и практически месяц катался на знаменитых американских серф-спотах, включая Half Moon Bay и Stinson Beach недалеко от Сан-Франциско.

Indian River Inlet, Maryland, 1972-1974 гг.

«Там был настоящий прибой»,  вспоминает Николай. — «Волны другие ровные, идущие на расстоянии друг от друга. Была возможность развернуться, приноровиться, подождать нужную волну. Это были совершенно новые ощущения, более приятные, интересные и волнующие. Иногда шла очень сильная волна, с которой я не знал, что делать. Но конечно, там были люди, которые могли подсказать».

«Кувырки и падения на первых порах обычное дело»,  вспоминает Николай. - «Сколько соленой воды я выпил за все это время! Одно неправильное движение и волна может выкинуть доску из-под тебя и дать по голове. Так у меня пострадало два ребра. Плюс это ведь не занятие на 15 минут нужно иметь 2-3 часа в запасе, чтобы ждать волну, и быть готовым провести это время в холодной воде без гидрокостюма, которого у меня еще не было».

Недалеко от Сан-Франциско, 1970 г.

После короткого перерыва Николай вновь уехал работать в Америку уже на два года в редакцию журнала «Soviet Life». Тогда он катался уже на постоянной основе каждый сезон до середины ноября. К тому моменту у него уже появился свой гидрокостюм и доска, которую он купил у знакомых серферов за 50 долларов.

Вернувшись на родину в 1975 году, первый советский серфер задался целью освоить отечественные серф-споты. Он дважды ездил с палаткой в заповедник на Сулакский полуостров возле Махачкалы, катался на Рижском взморье, в литовском Паланге и возле Евпатории.

Развитие нового спорта в СССР было поддержано Спортивным клубом Академии Наук и журналом «Техника молодежи». Их рекомендательные письма часто помогали Николаю в его общении с властями на местах. «Просим оказать тов. Попову Н.П. всяческую поддержку в его спортивно-научных изысканиях», — писал главный редактор журнала «Техника молодежи» Дмитрий Захарченко в письме первому секретарю Дагестанского областного комитета Всесоюзного Ленинского коммунистического союза молодежи.

«Учеников у меня не было, но свою доску иногда давал попробовать. Людям было любопытно, но к ней все-таки нужно приспособиться, получается не с первого раза. В целом, косых взглядов никогда не было все, даже власти и комсомол, относились к моему увлечению с уважением и одобрением», рассказывает Николай.

Мыс Тарханкут, 1966 г.

Вклад в развитие

В середине 1970-х журнал «Техника молодежи» опубликовал две статьи о серфинге за авторством Попова на них пришло много откликов из разных концов страны. Люди писали о своих попытках сделать серф и кататься, в том числе на Сахалине и Камчатке. «Единственное жаловались, что вода дико холодная, без гидрокостюма и по колено не зайдешь», говорит Попов.

Благодаря публикациям с Николаем связались представители судостроительного завода под Феодосией, который проектировал доски для виндсерфинга. «Они хотели сделать ее разборной, чтобы трехметровая тяжелая доска для виндсерфинга могла трансформироваться в более короткую доску для серфинга. Я их консультировал, как это сделать лучше, и помогал в испытаниях», вспоминает Николай. В результате доска получилась трудно управляемая, толстая и не совсем подходящая для серфинга, но тем не менее это была одна из первых попыток проектирования серфов в СССР.

Активное развитие в нашей стране серфинг получил только в 21 веке. В 2000-х годах русские активно начали заниматься этим спортом за границей, а ближе к 2010-м годам тренироваться стали уже и на отечественных спотах. В 2015 году в России серфинг признали официальным видом спорта, а в 2016 году он вошел в олимпийскую программу.

Николай, который посвятил карьеру журналистике и социологии, последний раз катался в 1987 году. С тех пор две доски для серфинга, купленные в США, лежат на даче. «Покатался ли бы я сейчас? Наверно, да, но только на небольшой волне», улыбается он.

А вот еще

Наш сайт использует куки. Нажмите сюда , чтобы узнать больше об этом.

Согласен