Как плейстоценовый парк сможет остановить глобальное потепление?

Неспешно гуляющие по степным просторам мамонты, бизоны и лошади, пасущиеся на зеленых лугах под присмотром волков и тигров — что если в будущем так может выглядеть российская Арктика? По крайней мере так она выглядела много тысяч лет назад, и, по мнению ученых, восстановить эту экосистему вполне возможно. До «Парка Юрского периода» и возрождения динозавров человечеству, конечно, пока еще далеко, но идея восстановить ДНК мамонтов уже не кажется такой безумной.

Во времена плейстоцена (2,588 миллиона — 11,7 тысячи лет назад) все Северное полушарие планеты было покрыто степями, где обитали миллионы мамонтов, бизонов, лошадей, оленей, волков, тигров и прочих животных. Но с расселением людей популяции фауны были подорваны, что повлекло деградацию пастбищ в леса и тундры 10-12 тысяч лет назад. Теперь численность животных в Арктике как минимум в 100 раз ниже, чем в позднем Плейстоцене, говорят ученые. 

Почему это важно сейчас? Российский эколог Сергей Зимов считает, что воссоздание экосистемы «мамонтовых степей» может помочь остановить глобальное потепление. 

«Главная опасность сейчас — это глобальное потепление. В Сибири начала таять мерзлота... В нашей мерзлоте триллион тонн углерода, если его окислить с помощью микробов, то в атмосферу может выделиться 3,4 триллионов тонн СО2», – рассказывает он. 

По данным ученого, температура вечной мерзлоты (промерзшего слоя земной коры) уже примерно на 5 градусов теплее, чем среднегодовая температура воздуха, что связано с формированием зимой толстого снежного покрова, укрывающего почву и предотвращающего глубокое промерзание.

Этого эффекта можно избежать в пастбищных экосистемах – в них животные зимой утаптывают снег в поисках пищи. При этом снег теряет свои теплоизолирующие свойства, и почвы мерзлоты зимой промерзают гораздо сильнее. Таким образом мерзлота защищается от таяния. «Под пастбищами из-за вытаптывания (животными) снега температура мерзлоты снижается на 4 градуса», – отмечает Зимов.

Вот уже более 20 лет Зимов не просто бьет тревогу, рассказывая об этой угрозе человечеству, но и испытывает свою теорию на практике – в проекте Плейстоценового парка на северо-востоке Якутии, в 150 км к югу от побережья Северного Ледовитого океана.

От слов к делу

Официально Зимов основал парк в 1996 году и сначала развивал его только своими силами, практически без каких-либо материальных вложений. Только в последние несколько лет парк начал активно развиваться, и активисты завезли туда много новых животных благодаря краудфандингу.

«В мае-июне этого года мы купили в Дании и автотранспортом привезли 12 американских степных бизонов. Адаптация проходит достаточно хорошо, и арктические морозы животных не страшат», – рассказывает сын Сергей Зимова Никита, директор парка. В плейстоцене бизоны жили на территории Сибири и перекочевали в Америку по естественному мосту, который существовал тогда.

Парку принадлежит участок земли в 14,400 гектар. Из них около 2,000 ограждено и разделено на отдельные участки по 50-200 гектар, где идет контролируемый выпас животных с учетом состояния почв. Тут обитает порядка 150 представителей плейстоценовой фауны: северные олени, якутские лошади, лоси, бизоны, яки, калмыцкие коровы и овцы.

По словам Никиты, главная цель парка — это создать устойчивую высокопродуктивную пастбищную экосистему в Арктике в размерах, в которых она сможет повлиять на глобальный климат. «Конечно, до этой цели нам еще далеко. Сейчас мы подбираем видовой состав как животных, так и растений, и пытаемся создать устойчивые популяции животных на ограниченных территориях», — говорит он.

И несмотря на то, что экологическая обстановка в Якутии и так неплохая (например, тут нет промышленных объектов), по словам сотрудников парка, в результате активности животных меняется местная растительность, и почвы становятся более плодородными. Это, в свою очередь, накапливает углерод в почве и увеличивает ее способность отражать солнечные лучи. Травы светлее, чем кустарники и лиственничные леса, а более светлые поверхности отражают большую часть солнечной энергии обратно в космос, таким образом поддерживая более низкие температуры на поверхности.

Одни на весь мир?

Пока же из всего спектра задач, которые стоят перед сотрудниками парка, наиболее эффективно получается именно рассказывать о нем, в том числе в иностранной прессе (публикации появлялись в the Atlantic, Science, и Nature). Проблема лишь в том, что мало кто от моральной поддержки переходит к реальной помощи. «Это общая проблема человечества», – говорит директор парка. – «(Многие думают): "Да, глобальное потепление — это проблема, но сейчас меня больше волнуют мои личные насущные бытовые проблемы, и свои средства я буду тратить на их решение"».

Что касается местной администрации и общества, они относятся к проекту, скорее, нейтрально. «В принципе тема глобального потепления не самая раскрученная и волнующая население. Когда на улице -50, а тебе говорят, что будет глобальное потепление, то народ как правило радуется и потирает руки в предвкушении», – говорит Никита.

По его словам, плейстоценовый парк в Якутии – практически единственный проект такого рода по спектру решаемых им задач. Хотя за рубежом тоже существуют национальные парки, которые стремятся создать высокопродуктивные экосистемы, например, Парк Оствардерсплассе (Oostvaardersplassen) в Нидерландах. 

«Они (голландцы), на мой взгляд, наиболее близко подошли к созданию высокопродуктивной пастбищной экосистемы за пределами Африки (сегодня только в ряде национальных парков Африки количество животных на квадратный километр близко к естественному экологическому состоянию, в котором во времена плейстоцена находились все континенты). Но у них проблема в том, что они не могут завезти хищников, и регуляции численности травоядных нет. Как следствие ежегодно от голода гибла часть популяции. Пару лет назад кормов оказалось меньше или была вспышка численности, и весной половина животных погибла, что привело к очень сильной негативной реакции общественности. Руководителю вообще угрожали расправой. Но запусти туда хищников, и все, проект готов и успешен», – рассказывает Никита Зимов.

Он также отмечает, что пастбищные экосистемы в Арктике оказывают наибольшее влияние на климат, но в остальных местах восстановление дикой природы тоже очень важно, даже без привязки к климату: «У нас в мире очень немногие понимают, что такое настоящие дикие экосистемы. И за дикие экосистемы принимают то, что появилось исключительно из-за влияния человека еще 10 тысяч лет назад».