Тарковский-младший: об отце, эмиграции и смысле жизни

«Тарковского знают везде, я был поражен, когда приехал в Италию, что здесь даже служащий на почте, когда видел мою фамилию, говорил: «А, Тарковский! «Сталкер», «Солярис»!»», - говорит Андрей Тарковский-младший, наследник знаменитой фамилии и хранитель архива режиссера во Флоренции.

В некотором смысле он пошел по следам отца: делает фильмы, правда, документальные. Премьера последнего - «Андрей Тарковский. Кино как молитва», прошла этой осенью на Венецианском фестивале. 

О том, почему Тарковский покинул СССР, как нужно относиться к искусству и кино и когда откроется дом-музей режиссера, Тарковский-младший рассказал Russia Beyond.

Вы начали снимать фильм об отце еще в 2003 году, но последовал долгий перерыв. За это время концепция поменялась?

Да, я переосмыслил концепцию, поскольку за эти годы очень много было сделано и сказано о Тарковском, и еще один фильм о нем не имел смысла. Такое обилие информации привело к тому, что понемногу стал теряться образ самого отца: его слова, видение, личное восприятие мира, культуры, искусства.

И когда в нашем архиве я нашел его аудиозаписи, понял, что надо делать фильм не о нем, а фильм, где Тарковский рассказывает сам о себе. В этих записях он говорит о своей жизни, о своем взгляде на искусство, о своей вере, о том, что для него важно. Мне показалось, что это идеальный вариант, чтобы здесь и сейчас приблизить зрителя лично к режиссеру, дать возможность встретиться с ним заново.

В одной из глав, на которые разделен фильм, есть любопытный политический аспект: Тарковский прямо говорит, что немаловажную роль в его эмиграции в Италию сыграла разгромная речь советского режиссера, лауреата премии "Оскар", Сергея Бондарчука на Каннском фестивале в адрес его фильма «Ностальгия»…

Для меня был важен не политический аспект, а его взгляд на вещи, на мир, то, что его беспокоило. Тарковский не был политическим диссидентом, никогда себя им не чувствовал и всегда очень резко реагировал, когда ему говорили, что он – диссидент. Тарковский – не диссидент, он художник. И единственное, что он искал в своей жизни и почему расстался с родиной – это желание творить. У него должна была быть возможность снимать фильмы. Это было для него самое важное, и для этого он принес в жертву все остальное.

Его первый приз в Венеции за «Иваново детство» – «Золотой лев» - дал ему очень многое. Ему дали возможность снимать следующие картины, понимаете? И это ему помогло дальше, когда его начали травить и задавливать. На западе спрашивали «что делает Тарковский?», потому что он был известен, его знали. У него не было амбиций получить приз, эта мотивация очень распространена сейчас.

Да, в фильме он говорит, почему остался в эмиграции. Это очень важно, поскольку это огромная перемена в его биографии, это то, что повлияло на его судьбу. Все остальное – это его внутренний монолог об искусстве и жизни. К сожалению, это стали забывать. Вообще, отношение к искусству, которое было у него и у людей того поколения, уже не востребовано и, мне кажется, необходимо напомнить, ради чего мы живем и в чем для таких людей, как Тарковский, был смысл жизни.

Из монологов Тарковского слышно, какое значение имел для него факт того, что его отец поэт. Поскольку все искусство и, прежде всего, свои фильмы, он воспринимал как поэзию. А что самое важное вам дал отец?

Он был удивительный человек, который привил мне вкус в искусстве и в жизни. Он никогда не учил ничему - считал, что детей нельзя научить, но им можно показать, что правильно, а что нет, что красиво, а что уродливо, что умно и что глупо. Он умел формировать личность ребенка, не давя авторитетом и не поучая.

Отец ставил мне классическую музыку - мы слушали Баха с трех лет. И мое первое детское воспоминание о музыке – это «Страсти по Матфею». Он очень любил живопись Средневековья и Возрождения и показывал мне альбомы, учил воспринимать красоту. Возможно, в тот момент ребенок не понимает всего, но это откладывается в подкорке и возвращается с возрастом.

Он всегда говорил с детьми как со взрослыми, любил говорить: «Если не понимаешь, то потом поймешь». А когда ты ребенок, ты хочешь понять или услышать, что отец тобой доволен. С тех пор и появилось желание встать на цыпочки, подтянуться, прыгнуть выше, чтобы заслужить уважение отца. Это тоже своего рода школа – здесь никто никого не учит, не воспитывает, но говорит с тобой на равных, это обязывает и воспитывает характер мужчины.

В выборе профессии он вас как-то направлял?

Отец видел меня в кино, хотел, чтобы я работал с ним на следующем фильме, «возил тележку», грубо говоря, он хотел, чтобы я учился этому. Но я протестовал. Я изучал физику в университете Флоренции, а также историю, археологию, но, тем не менее, я вернулся к кино, поскольку все его уроки не прошли просто так. В 1996-м сделал первый коротенький документальный фильм об отце для российского Первого канала, и с тех пор начал заниматься Институтом имени Андрея Тарковского.

Вы 25 лет занимаетесь архивом отца. Собираетесь открывать музей?

Институт был основан сразу после смерти отца, в 1987 году. В 1995 году все архивы, все материалы, которые были у Тарковского, были собраны здесь, в его доме во Флоренции. Это огромный объем - более ста десяти тысяч единиц видео, аудиофайлов, фото, бумаги, записи, сценарии. У нас есть каталог, он постоянно обновляется, поскольку работа над архивом ведется до сих пор.

Архив находится под охраной минкультуры Италии как особо ценное достояние, он расположен в доме, в котором жил Тарковский, а теперь живу я. Мэрия города готова расширить пространство и сделать здесь музей. Место очень интересное, здесь находится рабочий кабинет Тарковского, здесь он монтировал «Жертвоприношение» (последний фильм режиссера, - RB), все сохранилось.

Этот дом был предоставлен мэрией Флоренции Тарковскому безвозмездно, и после его смерти он так и сохранился, поскольку представляет определенную ценность и престиж для города. К 90-летию отца в 2022 году мы планируем сделать здесь музей.

Большую часть жизни вы прожили в Италии. Чувствуете себя русским или итальянцем?

Русский человек всегда остается русским. Я уехал в 15 лет, но это уже довольно сознательный возраст, в котором есть определенные взгляды на жизнь. Первый раз я вернулся в Россию в 96-м году, затем часто возвращался, у меня здесь были разные проекты. Если я не живу в России, это не значит, что я не русский и не хочу там жить.

Есть вероятность, что вернетесь на родину навсегда?

Я живу на две страны и могу вернуться в любой момент, я периодически живу в России, но не собираюсь возвращаться на постоянное место жительства. Пока... Но это не значит, что я не люблю Россию – можно любить родину и на расстоянии. Понимаете, мировоззрение русского человека, наша духовная сущность, она настолько особенная и сильная, что вряд ли ее можно изменить, даже если человек живет в другой стране.

Наше восприятие, цели, поиск истины, значение, которое мы придаем искусству – в этом во всем русское мировоззрение. На западе искусство – это аппендикс, материальные ценности намного важнее, для русских важнее духовные истины. И искусство необходимо как воздух.